|
1
Инна Ярославцева
НУ ЧТО, МИН ХЕРЦ - МАЖОРНЫЕ ТОНА?
Ну что, мин херц - мажорные тона?
Апрель глумится, вечность не видна,
Зонт навсегда пересекает площадь...
Ты говоришь - не проще ли? Не проще.
Свет режет в кровь края о витражи,
Стекая красным к каменным подножьям.
Апрель не отменяет бездорожье.
Мин херц, когда вернешься - расскажи.
Валерий Захаров
ТЫ СОХРАНИ РИСУНКИ АКВАРЕЛИ
Когда вернусь - не знаю, но прошу:
Ты сохрани рисунки акварели,
Что затереть ногами не успели -
Мажорными тонами дорожу.
Кусочки света красным по камням,
По мостовым, по щелочкам асфальта...
Я не гранильщик чёрного базальта
И не оценщик уходящим дням.
Апрель глумится, вечность отступила...
Зелёный цвет уснул на витражах -
Кровавое в весенних виражах...
Я знаю - ты за это заплатила...
Скажу - прости - а есть ли смысл в словах,
Когда бушует бездорожье в душах,
И вешек нет в морях - они на суше,
А старый зонт разорван на ветрах.
Когда вернусь - не знаю, но молю:
Ты сохрани рисунки акварели,
Пусть проще их загнать в тона пастели,
Свои цвета я яркими люблю...
2
Инна Ярославцева
ПРО ЧЁРНЫЙ ЗОНТ...
Сидеть на подоконнике, шалея,
От мысли, что по правилам игры
Со стуком, как бильярдные шары,
Столкнувшись, судьбы разлетятся снова.
И вытирать не то чтобы слезу,
Но мокрый след от выспренного слова...
Конверт заклеен. Запит привкус клея.
Вот и ответ на долгое "могу ли?".
Твой чёрный зонт вливается внизу
В нью-йоркскую флотилию июля,
Плывущую утесами Бродвея
Чужие завоевывать миры.
Валерий Захаров
МОЙ ЧЁРНЫЙ ЗОНТ "ВПОЛЗАЕТ" В ВАШИНГТОН....
Мой чёрный зонт "вползает" в Вашингтон,
Косая Пенсильвания милее
Утесов стеклокаменных Бродвея,
И Потомак красив, как летний сон.
А наши судьбы... это не игра.
Их не начать сначала по законам,
Бильярдный шар не следует канонам,
И шёпот побеждает стук всегда.
Тот шёпот сушит правдой мокрый след,
Вновь на мели флотилия в июле,
Миры чужие в роскоши уснули,
А мы спешим на праздничный обед.
Сашими и суши с васаби жгучей
Запьем по-русски - пусть они шумят,
Пугая слабых и болезненных щенят,
Наш волчий взгляд пробьётся через тучи.
Конверт заклеен. Он гарант от бед.
Молчит свидетель - рваный чёрный зонтик...
И знак судьбы - небрежный шар о бортик,
Как горький привкус клея на десерт.
3
Инна Ярославцева
О СЧАСТЛИВОМ БИЛЕТЕ
Если мёрзнуть стоять и автобус прождать много лет,
То за пару монет
Ты получишь счастливый билет.
В карамельно-ванильный мороз от бабаевских труб.
В застывающий пар. Намокающий шарф возле губ.
Продыши на стекле индевеющем синий кружок.
Дореформенный в кассу из варежки брось пятачок.
И автобус опять остановится около школы,
Где знакомые спины вдали и раскатан каток.
Их опять не догнать, поскользнувшись, и ветер жесток.
Впрочем, нынче на том тротуаре киоск кока-колы,
И от нас до киоска немерено миль на восток.
Говорят, в автопарке давно изменили маршрут.
Может врут.
Наливай. Не горюй. Я уверена - врут.
Валерий Захаров
ПОСЛЕ ПЕРВОЙ МЫ ВСПОМНИМ...
После первой мы вспомним когда-то родной Авангард,
На Калужской ларьки и румяных торговок с мешками,
Запах семечек жареных и зазывал с пирожками,
Да известный всем парк, где фальшивил подвыпивший бард.
За счастливый билет пустят нас в опустевший Ударник
На последний сеанс в мир надежд на последнем ряду.
Ветер злых перемен не накличет большую беду,
И в соседнем дворе не уснет заблудившийся странник.
Эх, махнем по второй, и залит кока-колой каток,
Лижет сладостный лёд в этом сне мальчуган незнакомый,
И кружит карусель, рассекая мороз невесомый.
Вновь гудят поезда, возвращая ребят на Восток.
Нет нужды догонять. Снова вместе у старенькой школы.
Только вместо косичек на ком-то валютный парик.
Колька-друг поседел, а на вахте всё тот же старик,
И смеётся народ на зубастые чьи-то приколы.
Выпьем третий бокал - пусть исчезнет видение сразу…
Золотой пяточок превратился в тринадцать рублей.
Фимиам карамельно-ванильный сигар не сильней.
Бумер рвёт по прямой, поклоняясь лишь нефти и газу.
Говорят, в автопарке давно изменили маршрут.
Если б только маршрут изменили в одном автопарке…
Мы торопимся жить и теряем секунды в запарке.
Не горюй. Наливай - ведь куранты по-прежнему бьют!
4
Инна Ярославцева
ПОХОРОННЫЙ ЗВОНОК ЧЕРЕЗ СЕМЬ ЧАСОВЫХ ПОЯСОВ
Похоронный звонок через семь часовых поясов,
Для обеих сторон океана - привычное действо.
Тот пророк, задвигая на времени ржавый засов,
Отбывает в запой, бормоча о тоске манихейства.
О двоичности мира, о светлом начале пути,
О костре на квадратике мёрзлой московской землицы,
Что придется долбить, натирая мозоль до кости.
Я опять не сумею приехать в Россию проститься.
И как новый апрель - под колеса летят лепестки,
Вереницей, захлёстом, твоей несезонной метелью,
Словно пух из крыла над холодной больничной постелью,
Да неловкий бумажный комок в неразжатой горсти.
Не звони по ночам. А когда позвонишь - не молчи.
Я боюсь телефонных звонков в средине ночи.
Валерий Захаров
ТЫ НЕ БОЙСЯ ЗВОНКОВ ТЕЛЕФОННЫХ СКВОЗЬ СЕМЬ ПОЯСОВ
Ты не бойся звонков телефонных в кромешной ночи
И дружи с тишиной, выползающей ночью из трубки.
Провались в этот ад, подхватив по дороге мечи
Для сраженья с "костлявой" до самой последней минутки.
Пусть коса подлинней боевого меча-кладенца,
И пусть шансы стоят как один к тридцати, но так всё же
Позабудь про двоичность - у мира не видно лица,
И реши для себя - чья земля тебе будет дороже...
Бей наотмашь сильнее, и рухнет тот ржавый засов,
Что берёт время в плен и любимых уносит в пространство.
Есть незримая сила у старых московских часов,
Что сквозь семь поясов часовых берегут постоянство.
Океанские бездны укроют иные миры,
По волнам, словно пух, полетят ожерельные кольца
И ворвутся звонками любви и весенней поры,
Восполняя потери рождением нового Солнца!
5
Инна Ярославцева
CHARDONNAY
Тополиная горечь последней недели весны
Заливает гортань и глаза заставляет слезиться,
И июнь обещает беспечно-гамачные сны,
И сажает пятно посредине последней страницы.
Можно все изменить. Смыть окно. Передвинуть диван.
Развороченный быт постепенно срастается с телом,
Для чего тебе дан этот день, этот час, этот план,
Если всякий маршрут - только контур прочерченный мелом?
Подожди. Будет свежая долька луны к chardonnay,
Дребезжание звёзд на ветвях из-под паруса шторы,
И однажды спиной прислонившись к холодной стене
Обретёшь, наконец, ощущение твёрдой опоры.
А пока тридцать пятый бесцельный вопрос "почему",
Без ответа оставив - оставь навсегда без ответа,
Потому что весна задыхается в вербном дыму,
За которым грядет беcпросветно-рабочее лето.
За которым - туман, за которым -совсем невтерпёж
Ожидать, что по пьесе без промаха выстрелят ружья.
И опять, не дождавшись, лишь клейкую почку смахнёшь,
Оставляя на смежных страницах беды полукружья.
Валерий Захаров
ТАЕТ МАРТОВСКИЙ СНЕГ
Тает мартовский снег, унося след последней беды.
За апрелем весенним крапивою май зеленится.
Никуда не уйти от превратностей странной судьбы,
И опять по ночам то ли гром, то ли выстрел приснится.
Ничего не меняй, пусть покроется пылью диван.
Он хранит теплоту наших тел, что сроднились навеки.
Термостат наших душ нарисует отточенный план,
Чтобы тонкой струной зазвучала любовь в человеке.
Распахни шторы в ночь и пусти звездопад на ковёр.
Звезды гаснут у стен и сползают алмазами на пол.
Пробегись по камням и зажги страстью лунный шатёр
И найди свой ответ на забавный вопрос тридцать пятый.
Пусть бесцельный вопрос обретёт долгожданную цель.
Лето силы вдохнет, и опять засверкают зарницы.
Тополиная горечь уйдёт, и наступит апрель.
Время вспять потечёт, и мечты возродятся как птицы.
Снова старый туман разбежится весёлым ручьем,
Бесконечно терпенье у мудрой и вечной Природы.
До утиной охоты пропахнут патроны жнивьём,
Полукружья беды превращаются в кольца свободы!
6
Инна Ярославцева
ЭТЮД О ДОЖДЕ
бездонный дождь, размотанный на нитки,
протянутый от двери до калитки,
до той сосны, что ветками в туман,
цепляясь за невидимую стену
за прошлый год, за мертвую мечту...
И я смирюсь, что в ощущеньях дан
Нам этот мир. И соглашусь на цену.
И книгу до рассвета не прочту.
Валерий Захаров
СЕЗОН ДОЖДЕЙ
Сезон дождей. Шальное полотно одежд
Добротно соткано из капелек надежд
С утра... Наряд сверкает и несёт тревогу
Во взгляде на любимую сосну,
Вдруг в мыслях растворяется туман -
Забыть про цену и любить мечту!
Пусть кем-то приведен неверный план,
Но я пускаюсь в новую дорогу!
7
Инна Ярославцева
9.11.
Пустоту называют осенью. Боже мой,
Не по той попадая клавише - провидение,
От того, что замёрзнув, душа поспешит домой
Не искать спасение от, но принять спасение.
От того, что мне нынче опять не хватает слов,
Незамызганных слов, пусть неточных, пускай не острых,
Описать этот день и падение всех основ
Нашей жизни из гари неба на хрупкий остров...
Нам еще возвращаться засветло - дни длинны,
Сентябри теплы в этом городе, ночи пряны.
День в году проживать без горечи - без вины,
Сентябри тихи, и как в юности многогранны.
Этот город расширит зрачки, да оскалит пасть -
Он живых отличит по запаху в новом облике -
Там где яблоку негде упасть, ни пройти, ни встать,
Там где души слетали на землю в бетонном облаке.
Ты всегда просил - молодым уйти, молодым.
Над заливом развеют прах - и остаться здесь,
Где блестит асфальт надеждой и перламутром...
Кофе будет немного слаб, но горяч как дым.
Разболтаешь в нем сахар да бурой корицы взвесь.
И от крышки повалит пар, и начнется утро.
Валерий Захаров
КРАСОТУ НАЗЫВАЮТ ОСЕНЬЮ
Красоту называют осенью. Даже на Покров
Поспешила и смогом наполнила город - провидение!
Золотых куполов не видать вдали от дневных костров,
Что горят в лесах, продолжая тлеть в воскресение.
Все слова бурлят по ночным ручьям, по Москва-реке,
Собирая дань с летнего тепла зимним холодам.
Окончание слов, всех сомнений суть - слёзы на щеке.
Да ветра поют старенький мотив чистым проводам.
Приезжает автобус в сыром октябре ночь в полночь,
Фонари не лекарство - не видно ни зги, пути домой.
Только странная память всегда отгоняет прочь,
Тех кто рядом по жизни к вершинам ходил с тобой.
Нас не тронет рассвет, не заставят уснуть холода.
Пусть кварталы ночные исполнят души стриптиз.
Будем молча бродить по остывшим большим городам
И с пустынных мостов кинем камушек серенький вниз.
Вы запомните город и нас такими как есть.
Мы же были, любили, страдали и побеждали
Нас прощали, но не всегда…так что же…
По реке скользит ледяная взвесь,
Первый снег покрывает наши скрижали,
Главное, чтоб любили и понимали. Что дороже?
8
Инна Ярославцева
ОТТОГО, ЧТО МОРОЗ, НЕСМОТРЯ НА НЕМОЕ ВРАНЬЁ
Оттого, что мороз, несмотря на немое враньё
Календарных листов да восторженных сводок погоды,
Что по чёрному снегу когтями стучит вороньё -
Может смертных пугая, а может, готовясь к исходу,
Оттого, что весна не спешит, не спешит, не спешит,
Только трещинки птиц на закатном небесном фарфоре,
Очевидно, покой слишком белыми нитками шит,
И хандра сторожит, и мой номер опять не в фаворе,
Оттого, что не гончие - верное время само
Замыкает кольцо, завершая успешную травлю,
Я пишу вам, mon cher. Впрочем, что там - и это письмо
Все равно не отправлю, mon cher. Все равно не отправлю.
Валерий Захаров
ТАЙНЫЙ СМЫСЛ НЕПОГОДЫ
Тайный смысл непогоды душевной хранит календарь.
Его листья замёрзли и что их теперь отогреет...
Мы бокалы нальём и до дна опрокинем как встарь:
Стая чёрных гонцов повторить это вряд ли сумеет.
Пусть покой потеснится, и крики приблизят весну.
Прилетят стайки птиц, и фарфор засверкает в серванте.
Я в глазах долгожданных до первой зари утону,
И пророчить хандру мне, сударыня, вы перестаньте.
Временное кольцо завершит чей-то злобный загон,
Только это не финиш, а лишь ожидание травли.
Напиши мне письмо... даже если писать - не резон...
Мы уйдём за флажки! Мы теперь не наступим на грабли...
9
Инна Ярославцева
В НАШЕЙ СКАЗКЕ
В нашей сказке будут короли
Мантии и шлейфы до земли.
Круглый стол и дружба до кончины.
В нашей сказке будет длинный-длинный
Синий поезд в дальние Фили.
Детство завершается, мин херц.
Станция последняя. Конец.
Тёмный город, ножик перочинный.
Только в сказке - август да апрель,
Сладкий привкус, слива-мирабель,
Небо в белоснежную полоску,
Пляжный зонтик, детская матроска,
Пряничный рисунок на обложке.
И пока, за тридевять земель,
Волны разрушают Козумель,
Тает лето, словно карамель,
В липкой, детской, радостной ладошке.
Валерий Захаров
БЕРЕГА СЧАСТЬЯ
Mин херц, когда вернешься... - Никогда...
Внезапно акварели побелели -
По ним промчались русские метели
И унесли счастливые года.
Крошится уголек в твоей ладошке,
Две точки, ротик, носик на стекле...
Весёлый взгляд хранится в детском сне,
Да чёрный кот задумчивый в окошке.
Пространство расслоилось, время встало.
Лишь в памяти последний разговор
Всё вновь и вновь всплывает как укор -
Ведь в трудный час сдаваться не пристало.
Когда уходит в вечность лучший друг,
И в тихом плаче стонут обертоны
Печальных скрипок и большой валторны,
Храни в душе тепло прекрасных мук.
Оно поможет одолеть снега,
Иголки холода, пронзающие пальцы.
Над Козумелью звёзды как скитальцы,
И пусть забрезжат счастья берега.
10
Инна Ярославцева
СНЕГИРИ
А помнишь, прилетели снегири...
Порезавшись страницей неумело,
Прижав к губам досадливую боль,
Считая капли – красное на белом,
Ты вспомишь: прилетали снегири.
И парк. И поцелуи на пари,
И надпись на перилах на мосту.
Каретка, как смычок виолончели,
Под ровную строку в ключе би-моль,
Скользит по обнаженному листу.
Но нынче переезд. И те листы,
И много лет вослед, и много весен
Летят в карзину. Переезд несносен
Не тем, что режешь пальцы о края.
Но тем, что перечитываешь осень,
Пока коробки девственно пусты –
И аккуратной стопкой жизнь твоя
Разложена по пачкам дней и весен.
А наши двойники из Тюильри,
К ограде стылой прижимаясь телом,
Целуются – с презрением к погоде
На глянцевой странице. Посмотри.
Но впрочем, вечно врут календари,
И жизнь бежит, и время происходит.
Но к нам не долетают снегири.
Валерий Захаров
КАЧНУЛАСЬ ВЕТКА
Качнулась ветка, прилетели снегири.
Шёл жёсткий эндшпиль, выбранный тобой.
По чёрно-белым клеткам, по крови
Ферзь наступал, ломая пешек строй.
Судьбы анализ выполнен вполне.
Ходы записаны - вот старые листы,
Но неподсудна правда в той войне,
Где вместо красок - слёзы на холсты.
Король качнулся, есть один лишь ход -
Безмолвным взглядом ищет снегиря,
Чтоб сохранил хотя бы в этот год
Ту, кто летит за дальние моря.
Не видно в новых странах снегирей,
Лишь стаи белок вмиг со всех концов.
Ты стопку жизни до конца допей,
Поверь в себя и в ранний крик скворцов.
Пусть двойники из глянцевых миров
С утра целуются погоде вопреки.
Смычки смыкаются вокруг чужих пиров,
Как стрелки времени, бегущего в пески.
Качнулась ветка, прилетели снегири.
На клетках эндшпиль неоконченный стоит.
Нам не хватало в нём ходов любви -
Пусть время лечит и пусть жизнь бежит...
У нас сейчас в садах поют скворцы,
Их сложный посвист слышится повсюду.
Не променяй свободу на дворцы,
Жди в JFK - я очень скоро буду.
А помнишь, прилетали снегири...
|